Удивительное — рядом! Снова о боярышницах, и не только о них.

Три дня назад мне случилось увидеть нечто печальное. Возвращаясь домой по одной из тихих, почти безлюдных улиц нашего городка, я вдруг увидел на асфальте крылышко боярышницы. Трудно даже представить, как оно там оказалось — последнюю боярышницу в этом году мне довелось заметить месяц назад, 20 июля, причём даже не в городе, а в прохладном ущелье, где среди гор струит прозрачные воды Кантат. Вся природная жизнь там на неделю-полторы отстаёт от окрестностей, куда солнце заглядывает чаще. Увы, это крылышко на пыльном асфальте — всё, что осталось от миллионов бабочек, совсем недавно переполнявших небо; сначала — долгожданных, потом — привычных, и, наконец, исчезнувших столь незаметно, что я даже не сразу осознал, чего именно лишилась окружавшая меня природа. Однако прежде, чем исчезнуть до следующего года, эти неброско окрашенные бабочки успели оставить о себе пару тёплых воспоминаний.

В этом двоичном журнале я уже не единожды обращался к теме боярышниц, и, как мне казалось, рассказал о них если не исчерпывающе, то уж точно весьма обширно и подробно. И полагал, что больше этим бабочкам меня удивить нечем. Однако они смогли!

Начну я с того, что в этом году боярышницы вылетели много раньше, чем ожидалось. Обычно первые бабочки этого вида у нас появляются либо за считанные дни до моего дня рождения, либо вскоре после, в общем, в десятых числах июня. Однако этой весной первых боярышниц я заметил 26 мая, за две недели до обычного срока. И то были не случайные бабочки, поспешившие с пробуждением и погоды не делающие — уже через день счёт боярышницам пошёл на десятки. Соответственно, и летали в этом году боярышницы необычно долго — целых семь недель против обычных пяти.

Известно, что окраска некоторых видов бабочек обладает вариативностью. Так, например, среди больших лесных перламутровок (Argynnis paphia), обычно оранжевых, встречаются более тёмные, коричневые с сине-зелёным отливом. Боярышниц чаша сия тоже не минула: часть бабочек имеет чистый белый фон крыльев, другая — полупрозрачный белый, ну а у некоторых крылья не только полупрозрачные, но ещё и с коричневатым оттенком. Долгое время я был уверен, что этими вариантами цветовая гамма боярышниц исчерпывается, покуда не встретил её.

Чёрная боярышница

Да-да, это не фотомонтаж и не обман зрения. На снимке действительно чёрная боярышница, столь редкая, что этот экземпляр — единственный, который мне до сих пор довелось встретить. А ведь бабочек я фотографирую уже семнадцатый год и боярышниц на своём веку повидал немало.

«МС Гелиос 77М-4». Что это такое и с чем его едят.

Имелся у меня как-то в давние времена купленый «Гелиос 44М-4», причём даже без волшебных буковок МС — и доимелся. Прикупил я его ещё в годы учёбы в краевом центре, поснимал им сколь-то на «Зените», да только потом как-то не до фотографии стало… Хотя, правда, в прошлый прилёт Истинно Японской Кометы имени Хиякутаки-сана я им эту комету всё же заснял, израсходовав последний рулончик плёнки из холодильника. Заснял, разумеется, исключительно в чёрно-белом цвете, после чего комета улетела. За ней прилетела другая комета, уже не Истинно Японская, которую я, тем не менее, тоже заснял, после чего положил тот «Гелиос» вместе с «Зенитом» на полочку до лучших времён.

Ну, в общем, лучшие времена наступили, и «Гелиос» я достал, чтобы водрузить на Истинно Японскую Камеру, как макрообъектив он честно отработал целый сезон на диафрагмах 6.3-11, где он неплохо себя показал. Но вот на диафрагме 2 он был ужасен — грязно-цветные ореолы вокруг контрастных объектов, низкий контраст, хроматизм… Да и когда мне понадобилось заснять автопортрет, оказалось, что 58мм фокусного выливаются в дистанцию съёмки порядка 4 метров. По всем этим причинам у меня росло и крепло желание иметь что-нибудь более короткофокусное и с хорошим изображением на максимально открытых диафрагмах. В принципе, фирменный 50/1.8 я завёл ещё раньше, но… Но конструктивные особенности 50/1.8 мне определённо не нравятся: линзовый блок, перемещением которого осуществляется фокусировка, люфтит, на широко открытых диафрагмах автоматика, бывает, проскакивает точку фокусировки (проблема, с которой я ни разу не столкнулся при использовании неавтофокусных объективов), кольцо ручной фокусировки практически непригодно для использования по назначению из-за очень малого хода. В качестве первоочередных кандидатов на место полу-макро-полу-портретного объектива рассматривались «Гелиос 44М-7» и «Зенитар-М», однако выяснилось, что приобрести их не представляется возможным по причине отсутствия таковых. По крайней мере, в течение полугода мне их встретить не удалось.

Зато в ходе планового визита на барахолку в июне месяце я обнаружил в продаже «МС Гелиос 77М-4», линзы которого были покрыты отпечатками пальцев не менее, чем корпус, но царапин и пыли внутри при предварительном осмотре не обнаружилось. Краем уха я уже слышал легенды о таинственной серии объективов «Гелиос 77», которые должны были нести свет и радость всему прогрессивному человечеству. Однако силы зла захватили многие из этих объективов в рабство, подвергли усечению себестоимости, вытягиванию фокусного расстояния, обрезанию светосилы и прочим не менее ужасным процедурам, после чего выбросили их, опозоренные и растерзанные, на внутренний рынок, навеки заклеймив цифрой «44» (если кто не в курсе, число 4 в Японии считается несчастливым). Однако некоторые из 77-х Гелиосов всё еще встречаются в дикой природе, причём самым неожиданным образов. Судя по всему, потребители, введённые в заблуждение обыденностью марки «Гелиос» и низким качеством изображения на диафрагмах 2.8 и ниже у 44-х моделей, просто проигнорировали редкостную штучку. Я же не смог пройти мимо и выложил за эту конструкцию из оптического стекла и воронёной стали совершенно баснословную сумму в 250 рублей, что составляло цену четырёх бутылочек любимого «Асахи Куронама». Заранее зная о хорошем и притом стабильном качестве этой модели объективов, о практической пользе такого вложения финансов я не особо беспокоился.